«Киноидеологос» Алексея Юсева

О фильме «Географ глобус пропил»

О фильме «Географ глобус пропил»
Кадр из фильма «Географ глобус пропил» / реж. Александр Велединский

В издательстве «Алетейя» вышел сборник кинокритика Алексея Юсева «Киноидеологос: опыт социополитической интерпретации кино». В книгу вошли 43 рецензии, написанные автором за последние 10 лет. Особенно интересными станут ранние материалы, претерпевшие ряд важных и ценных доработок и исправлений.

Вашему вниманию мы предлагаем рецензию Алексея Юсева на фильм «Географ глобус пропил» режиссера Александра Велединского. Данный текст включен в издание «Киноидеологос» и первоначально был размещен на сайте «Рабкор». Публикуется с разрешения автора.

Фильм «Географ глобус пропил» уже вписал себя в историю нового российского кино, став одним из лучших его представителей. Режиссер Александр Велединский, ранее снявший картину «Живой» о призраках Чеченской войны и «Русское» (оба по романам Эдуарда Лимонова), в этот раз экранизировал известный роман пермского писателя Алексея Иванова. Но успех ленты можно объяснить не только высоким художественным уровнем постановки. Сюжет «Географа», раскрытый в чувственных тонах, подталкивает зрителя к осмыслению сосуществования разных поколений в настоящем времени.

Бывший биолог Виктор Служкин идет работать географом в близлежащую школу. Не имея педагогического опыта он погружается в пучину взаимоотношений со старшеклассниками, где личное смешивается с долгом. В семье Служкина тоже проблемы: жена, которая не любит и норовит уйти. Главного героя немного спасает круг знакомых женщин, где приятельские связи перепутались с любовными… Помимо прочего, в него влюбляется одна из учениц, к которой Служкин не равнодушен…

Картина поражает отсутствием фальши в диалогах. Все актеры на своих местах, всё снято предельно кинематографично. Такое впечатление, что итоговый вариант фильма шлифовали годами, настолько он выглядит цельным и законченным. А виды Перми и реки Камы... Это хочется пересматривать вновь и вновь, в попытке утолить жажду, приобретенную за годы просмотра сырых тошнотворных отечественных лент.

Создатели фильма не стали строго следовать букве романа Иванова. В титрах об этом имеется предупреждение: «по мотивам…». Тем не менее, большая часть сцен из книги вошла в кинокартину, за исключением воспоминаний главного героя. Сочных диалогов от пермского писателя, правда, поубавилось, да и сценарий стал выводить совсем другую природу связей действующих лиц. Время девяностых из книги на экране перенесли в настоящее. Из-за этого отдельные ситуации романа, обусловленные безденежьем и моральным упадком конца прошлого века, попав в фильм, потеряли свою изначальную логику. Даже такая банальная фраза Служкина о том, что ему нужно 152 года копить на автомобиль (у Иванова речь шла аж о «Запорожце»), в наши дни кажется нелогичной, даже с поправкой на провинциальную бедность. Тем же материальным неравенством, отчасти, можно объяснить поведение некоторых персонажей, включая жену Служкина. Однако в отношении главных действующих лиц постановки — учителя и учеников, эти шероховатости не создают помех центральной идее картины — столкновения поколений.

В романе Служкину двадцать восемь лет, в фильме — около сорока, что можно на глаз определить по возрасту актера Константина Хабенского. Таким образом, создатели картины подчеркивают связь учителя с прошлым, советским временем. В классе сталкиваются две системы мировосприятия — прежняя и новороссийская, урожденная в конце двадцатого века. Хабенскому не впервой играть такие архетипические для нашего общества роли. В отечественном блокбастере «Дневной дозор» его героя Антона Городецкого, сформировавшегося при СССР, буквально разрывает между сыном и любимой, олицетворяющих разные поколения. В «Географе» Служкин опять родом из страны Советов со всеми признаками неустроенности в настоящем, выраженных в пьянстве и отсутствии любви. Жена у географа есть, но он ее любит, а она его — нет. Говоря языком нашей киноэссеистики, любящей подстраивать персонажей под одни и те же символы, у Служкина родина-жена по залету, которая не отвечает ему взаимностью. Прочие любовные связи не приносят главному герою удовлетворения, отчего он топит тоску в вине. В этом, кстати, проявляется серьезное расхождение с романом. В книге Служкин спит с другими женщинами, заполняя этим занятием вакуум собственного существования. У писателя Иванова географа влечет к другим, и он активен в этом направлении, тогда как в фильме все попытки его измен выглядят жалкими и неубедительными. А по отношению к своей ученице Маше книжный Служкин так вообще практически подонок. Велединский существенно переработал образ главного героя, наделив его положительными качествами, драматично разбивающимися о действительность.

О фильме «Географ глобус пропил»
Кадр из фильма «Географ глобус пропил» / реж. Александр Велединский

Язык взаимоотношения поколений в фильме передан через проявление любви. Служкин, как и его ровесники из близкого окружения, несчастны в обретении самого высокого чувства. Они плутают, сталкиваются друг с другом и разбегаются, не в силах погасить пламя страсти. В этом плане Служкин отличается от остальных действующих лиц его круга, так как любит жену и не готов ее бросить ради несерьезных увлечений, больше похожих на проявление сострадания к партнершам. Главный герой несчастен и это, своего рода, маркер поколения. Это печать советского периода, которая не дает человеку покоя даже в новом времени, немного притупленная жертвенным алкоголем. Поэтому, когда ученица Маша пытается интимно сблизиться со Служкиным, за его отказом стоит не просто бытовые обстоятельства. Учитель действует исходя из того, что связь с девушкой будет проклятьем для нее, переносом всего его прошлого накопленного ужаса на новое поколение.

Как говорят создатели картины, своим фильмом они хотели отдать должное некоторым советским лентам, таким как «Полеты во сне и наяву», «Осенний марафон» и прочим. Действительно, бэкграунд прошлого присутствует в работе Велединского, становясь неотъемлемой частью кинопроизведения и игры смыслов внутри него. Здесь главным фильмом, проложившим мост между персонажами прошлого и будущего, становятся «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна. В картине тридцатилетней давности главный герой, в исполнении Олега Янковского, попадает в возрастной кризис на пороге сорокалетия: жену не любит, но зато воспылал страстью к молодой. Ему отчаянно чего-то не хватает, прежде всего, ответа на чувства других, любящих его людей. Отличие этого персонажа от Служкина в том, что герой картины Балаяна волен распоряжаться своей жизнью сам. А географ позволить себе такого не может, разве что с юной ученицей, — он существо глубоко подневольное. У героя «Полетов во сне и наяву» был выбор, — явь или небытие, выражавшееся в прыжке в небо, пусть чаще и во сне. Это был уход от хмурых будней, — разрешенный внутренний протест против застойного времени, которому сопутствовали сатурналии на природе, под мелодии зарубежной эстрады. Для Служкина уже не существует оборотной стороны действительности, — места, куда можно сбежать, — оно уже давно материализовалась, став тотальным после окончания советского прошлого. Полеты из сна перекочевали в явь и стали обыденными. Поэтому учитель может спрыгнуть с качелей только в банальное настоящее, которое, пережив семидесятилетний режим, перестало быть манящим и необыкновенным.

Служкин не только чурается своих юных подопечных. Он пытается передать им свой опыт, пойдя вместе в поход. Первое время кажется, что отрицательного багажа у географа много больше, чтобы чему-то еще научить молодежь. Но ученики под руководством Служкина постепенно обретают полноценное восприятие жизни, постигая теорию и практику взаимовыручки. Венцом этого коллективного единения служит переправа через опасный порог на горной реке, где жизнь команды в руках каждого из ее участников. В итоге учитель вынужден признать, что его подопечные выросли и он им уже не нужен.

Каким беспросветным не рисовалось поколение нынешних сорокалетних, создатели картины заканчивают фильм на оптимистичной ноте. Служкин дает о себе знать, выглянув с балкона, и словно говорит зрителю, что жив и не стоит его списывать на свалку. Еще повоюем!

«Киноидеологос» Алексея Юсева
Обложка книги Алексея Юсева «Киноидеологос: опыт социополитической интерпретации кино» / Издательство «Алетейя»