ЕЛЕНА ЯКОВЛЕВА. Интонации
Гостиная Сергея Касьянова
Гостья авторской рубрики Сергея Касьянова — народная артистка РФ, актриса театра и кино Елена Яковлева.
Елена, когда вы впервые решили стать актрисой, и что повлияло на ваш выбор?
Я захотела стать артисткой еще в детстве, когда посмотрела фильм «Воскресенье» по повести Льва Толстого. В фильме была такая сцена: актриса бежит за поездом, кидается на колени и кричит: «Уехал! Уехал!» А в это время за кадром звучит голос: «С этого дня в ней начался тот душевный переворот...» и так далее. На меня все это произвело такое неизгладимое впечатление, что когда вечером папа, который был военным, собирался на дежурство, чистил свои сапоги, я кинулась ему в ноги, обняла сапоги и как закричу по-детски: «Уехал, уехал, уехал!!!» И слезы бегут ручьем... Родители испугались, начали меня успокаивать: «Папа ненадолго, папа завтра придет после дежурства». И когда я поднималась, бормотала что-то вроде: «С той страшной минуты...» После этого всегда хотела стать только артисткой. Наша семья долгое время жила в Сибири, где кроме художественной самодеятельности военного дома культуры, ничего не было. Хорошо помню, как однажды в городок привезли черно-белые фильмы Чарли Чаплина. Каждый сеанс я ходила и смотрела это гениальное кино.
Расскажите, как вы поступили в ГИТИС.
Когда я приехала поступать в Москву, выучила этот же отрывок из «Воскресенья». Первый раз читала его не на сцене, а в аудитории, где за большим столом сидела приемная комиссия. Вышла, и без предупреждения рухнула на колени перед комиссией, а когда они разом вытянулись, чтобы разглядеть меня из-за этого большого стола, я медленно поднимала голову наверх уже со слезами — не помню от боли или от чувства. После этого мне сказали «Спасибо большое» и пригласили на творческий конкурс. Конкурс проходил уже в зале, и когда я выходила на сцену, руководитель курса сказал: «Начните с Толстого». Я опять прочитала тот же отрывок. Через два часа пообещали вывесить список, кто прошел творческий конкурс на актерский факультет ГИТИСА. Я не знала, чем занять себя все это время и пошла в кинотеатр на «Сталкера» Тарковского. Сеанс шел больше двух с половиной часов, а я сидела с открытым ртом. Когда фильм закончился, я вернулась в институт – но там никого уже не было. Подошла к списку и... увидела свою фамилию. Вот так благодаря тому, что меня потрясло, во что я влюбилась еще в самом детстве, я и поступила в ГИТИС.
А как Вы попали в легендарный московский театр «Современник»?
Когда я приехала в Москву, большой город просто потряс меня. Но всем выпускникам ГИТИСА сразу объявили, что из-за сложностей с московской пропиской иногородних студентов смотреть в московские театры не будут. Я понимала, что надеяться не на что, но, так как была занята в отрывках с москвичами, ходила с ними на показ. И во время просмотра в театре «Современник», Галина Борисовна Волчек, которая искала себе героиню, указала на меня и спросила, есть ли у меня еще что-нибудь показать ей. Все ребята, с кем у меня были отрывки, уже устроились в театры, и показывать мне было совершенно нечего. Я ответила, что могу только прочитать монолог. Режиссер сказала, что они обычно не смотрят монологи, но разрешила попробовать. К вечеру меня вызвали на вахту студенческого общежития и попросили явиться в одиннадцать вечера к служебному входу театра «Современник». Вы себе не можете представить не можете, что со мной творилось эту ночь... А с семи до одиннадцати вечера я ходила туда-сюда по Чистым прудам. Галина Волчек встретила меня со словами: «Вот книжечка театра «Современник». Здесь репертуар на месяц. Ходи, смотри все спектакли». А спросить, что это означает: взяли меня в театр или это просто подарок студентке, я у Галины Борисовны не посмела. Но взяла книжечку и каждый день, как на работу, ходила на спектакли. Однажды меня встретила женщина, работающая в театре, и спросила, почему я до сих пор не несу диплом, трудовую и все остальные документы. И только тогда я, наконец, поняла, что каким-то чудом это произошло — я попала в московский театр «Современник».
Что вы чувствовали, когда первый раз очутились на сцене этого театра?
Где-то через месяц после того, как я попала в театр, мне дали попробовать роль в легендарном для «Современника» спектакле Волчек «Двое на качелях» по пьесе Гибсона. Мы уже долго репетировали, а так хотелось поскорей выйти на сцену, хотя бы в массовке, просто почувствовать, что же это такое... И вот однажды мы репетируем пьесу с Геннадием Фроловым, вдруг в зал влетает режиссер Райхельгауз, хватает меня за руку говорит: «Значит так. Сейчас ты выходишь на сцену, забираешься на подиум, и что бы тебе не сказал Авангард Леонтьев, ты ему отвечаешь «Нет», а что бы тебе ни сказал артист рядом с тобой, ты ему говоришь «Да». Пока мы сбегали с четвертого этажа, меня еще во что-то переодели, открылась дверь и... я оказалась первый раз в жизни на сцене театра «Современник». Я увидела зрительный зал, и подумала: «Ну вот, наконец, допросилась, домолилась я ночами!». Конечно, я все на свете перепутала. И хоть находилась на сцене всего несколько минут, мне они казались вечностью. Столько было переживаний! А после спектакля все артисты поздравили меня с моим первым выходом на сцену.
Елена, а какой спектакль произвел на Вас самое сильное впечатление?
Я скажу искренне: самым потрясающим театральным представлением, которое я видела за последнее время в зрительном зале – это «Снежное шоу» Вячеслава Полунина. Круче по моим эмоциям, взглядам, по моему сердцу для меня ничего за последнее время не было. Хотя актеры не произносили не слова. И когда мой сын, тогда еще достаточно маленький, сказал мне: «Мама, почему же так хорошо?» и я увидела на глазах у своего ребенка слезы... А я ответила: «Потому что это хорошо, сынок». И следующий раз мы снова пошли на «Снежное шоу» и купили билеты уже поближе, чтобы вкусить все это наслаждение, эти шары, и когда по спинке твоего стула шагает клоун, это просто невероятные, ни с чем несравнимые ощущения... Сегодня есть замечательные актерские, замечательные режиссерские работы. Но такого вот всеобщего благостного, к сожалению, нет.
Ваша любимая роль в театре на сегодня?
«Играем... Шиллера!», «Пигмалион», «Пять вечеров», «Вишневый сад». И все.
А какая из них — самая выстраданная?
Знаете, выстраданные они, наверное, все. Когда актер открывает какую-нибудь пьесу, пусть знакомую и несколько раз перечитанную, понимает, что не может прочитать органично ни одного слова. Сам себе читаешь — и не веришь. А когда этот текст, даже самый любимый, ты хочешь произнести, получается всегда коряво. Поэтому, еще с прочтения у актера начинаются муки, неверие в себя. Я сейчас совершенно не кокетничаю: так было все время и так со мной будет всегда.
А какая у Вас самая любимая роль в кино?
Мне безумно нравится «Анкор, еще анкор», роль Ани Крюковой. Я бы играла снова и снова этот характер.
Сегодня самая популярная Ваша роль в кино – Каменская. Вы любите эту героиню?
А любите ли Вы ее так, как я ее люблю? (смеется). На самом деле, я только на пятый раз согласилась на предложение сыграть роль Каменской. Я слышала, что это детектив, но мне никогда не доводилось читать книжки Марининой. Да и времени на детективы у меня не было – мне бы Достоевского успеть прочитать. Потом, я прочитала – ну хорошая женская роль, тому, кто будет играть, повезет. Узнала, что многие мечтают об этой роли. И когда в очередной раз мне предложили сыграть Каменскую, я сказала, что соглашусь, но только на моих условиях — в репертуаре театра из-за съемок я ничего не буду менять. Они согласились. Но только потом я поняла, что эти условия были хорошими для них и для театра, а для меня все это оказалось довольно сложным. Первая моя съемка была в Минске. Я семь ночей провела в поезде. Приезжала в Минск, снималась, садилась в поезд, ехала опять в Москву, играла вечером спектакль, снова садилась в поезд и так восемь суток по кругу. И когда в последний день я приехала снова в Минск, сказала: «Я теперь просто так не усну. Мне теперь нужно, чтобы кто-нибудь возле окон фонарями размахивал, и «чучух-чучух» говорил» (смеется). Это действительно был такой стресс для меня. Я думала, как же выдержу целых полгода? Но ничего, выдержала нормально.
Скажите, сегодня есть дефицит на хорошие сценарии?
Безусловно. Обычно предлагают неплохую историю о взаимоотношениях, но написанную не очень хорошим языком. Или вообще синопсис – подробно описывают статус, отношения персонажей, а каким языком они говорят, остается только догадываться. И актерам приходится сочинять речь самим. Есть дефицит и в сюжетах, довольно часто попадается несколько сценариев на одну и ту же тему. Опять же, пишут сейчас очень быстро и очень много, возможно потому что привыкли писать для сериалов – а навык к написанию нормального сценария потерян.
Ваша семья — артистическая. А ваш сын продолжит традиции семьи?
Нет, сын уже успел почувствовать, что такое актерская профессия. Однажды он снялся в детском телесериале Аллы Суриковой. Это было летом, и я его не видела целый месяц. Приезжает, я к нему с расспросами: «Сынуля, ну как? Как съемки? Это же интересно, да? С кем снимался?» Он молчит. День молчит, два молчит, три молчит. На четвертый выходит из комнаты и говорит: « Мама, а режиссеры все такие придурочные?» Я это потом, кстати, Алле Ильиничне рассказала. Спрашиваю у Дениса: «Ну почему ты так говоришь?» Он отвечает: «Она же все время кричит. И не просто в голос – она в рупор кричит!» Я представляю, что там с бедной Аллой Ильиничной происходило: десять пацанов двенадцати-тринадцати лет, и еще десять таких же, только плохих. Их же надо было срежиссировать всех! (смеется) Но, в общем, ему это до такой степени не понравилось, что он об актерской карьере даже не задумывается. Сейчас он хочет делать документальное кино, снимать правду о жизни.
Вы любите готовить? Какое Ваше коронное блюдо?
Готовить я не люблю. Чтобы вкусно готовить, нужно, чтобы было много свободного времени, а у меня его не так много. Что касается коронного блюда, наверное, это котлеты или пельмени. Еще меня научили делать быстрое сациви, которое у нас очень любят в семье, особенно за новогодним столом. А вообще я ленивая в плане кулинарии. У меня на кухне – целый «Эльдорадо»: чайник, фильтр для воды, кофеварка, хлебопечка, гриль — нужно только на кнопки нажимать.
Это правда, что вы обожаете собак?
У меня уже три собаки — две большие и одна маленькая. Это то, что помогает полностью отключится и забыть обо всем, что было у тебя днем. И утром, и вечером, когда возвращаешься с работы, с ними нужно погулять, накормить их, поговорить. И все проблемы полностью забываются. Они дают мне столько тепла и добра, что я не мыслю без них своей жизни.
Вы любите путешествовать, в каких странах Вы уже побывали?
Нет, путешествовать я не очень люблю. В общем-то, для меня путешествия – это очень сложная работа. Нужно по возможности посмотреть как можно больше исторических мест, и получается, что это не отдых. В связи с тем, что я часто путешествую на гастролях по работе, я отдаю предпочтение более спокойному отдыху. Например, морской пляж, когда ты можешь лежать целую неделю и ни о чем не думать. Или же дача, где тебя никто не видит и не слышит, и ты делаешь все, что хочешь.
Пользуетесь ли Вы Интернетом?
Ой, я один раз так попробовала пользоваться Интернетом (смеется)... Вот, ей-богу, лучше в библиотеку сходить, по каталогу все найти. Мне приходиться все время звонить сыну, спрашивать, на какую кнопку нажать, куда диск вставлять и так далее. А однажды я решила зайти с помощью своего знакомого на свой сайт. У них там идут дебаты. Я под кликухой какой-то (там же все под кликухой) захожу, и чтобы как-то эти дебаты обострить, пишу: «Ну и что это ваша Яковлева? Сыграла в таком-то спектакле плохо...» и прочее. В общем, закончилось все тем, что меня выгнали, а кликуху мою заблокировали. Но мне понравилось.
Скажите, что больше всего вы цените в людях?
Один режиссер как-то сказал мне: «Лена, ты излишне простая. Ты излишне скромная. А излишняя скромность ведет к великому забытью». Это было очень давно, но эти слова как-то отпечатались во мне. Возможно, я действительно меньше артистка в жизни, чем это можно себе позволить, и выгляжу проще, чем другие артисты. Но я до такой степени «наигрываюсь» на сцене театра и на съемочной площадке, что у меня нет желания играть в жизни. Мне кажется, что чем человек органичнее, тем лучше. Если тебе хочется быть простой, нужно быть простой, и не пытаться ничего из себя сделать. Каждый человек индивидуален. И нужно эту индивидуальность не подстраивать под то, что делают все, а оставаться собой до конца. Всегда и везде. Вот как оставалась собой, так и буду, что бы мне кто не говорил. Поэтому мне нравятся простые человеческие качества, настоящие. И если я не вижу ничего искусственного, я с этим человеком буду общаться без конца, бескорыстно, с большим интересом.
фото из личного архива Сергея Касьянова
© Сергей Касьянов
© Orloff Russian Magazine
