Мария и Давид Бурлюки. По следам Ван Гога
Фрагмент путевого дневника
Мария и Давид Бурлюки. Весна 1961. Фотография сделана в помещении Lyzon Gallery (Нэшвилл), с которой работал Д. Бурлюк, для открытки к выставке «Бурлюк — один из пионеров современного искусства, 1911−1961» (апрель 1961, Центр искусств Нэшвилла, Теннесси) / Издательство «Grundrisse», 2016
В издательстве Grundrisse впервые на русском языке увидел свет уникальный путевой дневник «Мария и Давид Бурлюки. По следам Ван Гога». Заметки на полях во время вдохновенного путешествия, в которое «американский Ван Гог» отправился вместе с женой из Нью-Йорка в 1949 году. Бесконечный диалог двух художников обретает кровь и плоть на холсте «арльского» дневника. Книга выходит со вступительной статьей и примечаниями Владимира Полякова.
С любезного разрешения издательства представляем к прочтению отрывок книги.
V письмо книги
8 октября 1949 года
День начался проливным дождём. Мы верим в приметы: «дождь в день какого-либо начинания означает успех». По счастью, к часу нашего шествия вслед за тележкой с багажом к вокзалу среди туч появились голубые просветы, и мы в сухом виде очутились на платформе. Из 9 мест нашего багажа только пять самых портативных попало с нами в вагон, остальные были сданы в багаж до Арля. После американских вагонов французские поражают своей старомодностью, система коридоров и 8-местных купе оставляют очень мало места для прохода. Пассажиры давят друг друга задами и чемоданами. Каждый француз путешествует с одним чрезвычайно увесистым чемоданом и корзинкой со снедью: хлеб, колбаса и неизменная бутылка красного вина, к ней прикладывается время от времени поочерёдно вся семья, если француз вояжирует не в одиночку.
С левой стороны, глядя на окна, [видим] надписи на трёх языках: немецком, французском и итальянском: «не высовываться из окна» — следы недавнего вторжения врага. До Saint-Raphaël мелькают живописные заливы моря; затем дорога отходит в глубь страны.
В три часа мы выехали из Cannes, в 4 ч. 45 минут были в Тулоне и в 6 ч. 15 минут вечера в Марселе. Вагоны, попадая в длинные туннели, наполняются гарью каменного угля. Из Марселя в наше купе сели 4 солдата-сенегальца и моряк — белый, который 5 сентября выехал из Сингапура, в этот краткий срок через Панаму он достиг родины. Моряк жаловался на дороговизну во французском Индокитае.
Стемнело, опять мы в длиннейшем туннеле, капли дождя ползут по чёрному стеклу окна, мы готовим наш зонтик и плащ.
В 7 часов 20 мин. вечера мы приехали в город, имя которого столько раз было в нашем воображении, которое столько раз мы повторили, строя планы намеченной нами работы. Люди исчезают, вещи остаются. Великий художник Ван Гог завещал будущему сотни прекрасных картин (767 подписанных холстов)1.
Из этого числа мастером в 1888 году и в 1889-м в Арле было написано 150 или 160 картин маслом*. Мы решили из Америки поехать в Арль и попытаться найти «модели», вдохновившие художника на картины, прославившие его, и ныне памятные зрителю, известные каждому культурному человеку. Кто, например, не помнит комнатки художника в Арле на улице Cavalerie**? Кто при словах The Night Café (now Café de l’Alcazar)*** не увидит косенького бильярда, запекшейся крови стен кафе и часов, блестящих своим стеклом под четырьмя газовыми лампами, или же «Арлезианки» — M-me Ginoux****, написанной Ван Гогом в ноябре 1888 года. Люди уходят, вещи остаются. Мы стоим уже на пороге изумительных переживаний. Мы в Арле и с первыми лучами солнца можем ходить по улицам города, всматриваясь в дома, ища знакомые по картинам Van Gogh’а контуры, и из далёкого прошлого вызвать милые, близкие тени.
На платформе станции молодой человек порекомендовал нам отель Nord [Pinus]. Когда мы очутились в этой гостинице на 5-м этаже в комнате № 16, то всё: и обои в розах, и плитка каменного пола, и окна, и умывальник — всё казалось нам точно таким же, как в комнате Ван Гога.
Здесь он жил и здесь писал — говорило нам взволнованное воображение.
Фойе Nord Pinus и бар были наполнены студентами, туристами из Швейцарии, говорящими только по-немецки; их галдёж слышался в здании всю ночь.
Арль. Станция P.-L.-M. (Compagnie des Chemins de fer Paris-Lyon-Méditerranée). 1920-е. Почтовая карточка / Издательство «Grundrisse», 2016
9 октября 1949 года
За закрытыми ставнями на Форуме звонят часы ближних средневековых соборов, а с первыми брызгами рассвета воздух оглашается нежным шорохом серебристых птичьих голосов, проснувшихся в столетних клёнах древнего римского форума, ныне окружённого отелями, ресторанчиками и лавками.
Утром мы перебрались в соседний, более тихий отель «Форум». В нашей комнате № 3 — инкрустационный дубовый паркет, а коридоры и лестницы выложены камнем. Обои на стенах — розы и голубые маки. Арль поражает с первого взгляда обилием кусков прошлого: тут и древнеримские развалины, сооружения римлян, здесь и набожное средневековье, здания, воздвигнутые во времена Людовиков и Наполеона. Арль — это смесь построек разных эпох, и чем эти постройки древнее, тем они грандиознее, солиднее; поколения, приходившие на смену исчезнувшим, без сожаления ломали, уничтожали старину, пользовались зданиями в качестве строительного материала, переделывали, приспосабливали на свой лад, но надо сказать одно — как ни бушевали наследники, они не могли сокрушить, уничтожить римский колизей — цирка, построенного здесь на берегах Роны римлянами в I или II веке. Массивная громада его со своими башнями и упрямыми арками доминирует, упорно высится над всем городом. Эта постройка и развалины античного храма Мельпомены поражают своей классической простотой, лаконичностью и величием2.
Свидетели былых веков, несокрушимые в мощи своей: они смотрят, кажется, на теперешнюю жизнь со спокойным равнодушием мудрости былого. Былое неизменно соединено с неизбежным законом смерти великого, трагизма смены поколений, и в Арле мысль об этом посещает нас на каждом шагу.
У многих домов внимание остановят то кусок колонны римского храма, вделанный в стену3, целые ворота какого-то древнейшего входа, включённые в современное здание в качестве украшения и уже не ведущие никуда, вот над дверью мраморная голова римской богини, а тут уже пустые ниши каких-то веков, обросшие травой и кустарником; вот двери столь узкие, что без диеты хозяин в них не протиснется. На них медные ручки — зависть антиквара.
Рядом, сквозь раскрытое окно в черноте средневековых камер, при свете лампочки видны работающие швеи, и кажется, что это ожившая картина художника XVII века.
* Сегодня считается, что в Арле (с февраля 1888-го по май 1889 г.) Ван Гогом было написано 187 картин.
** Речь идёт о комнате, запечатлённой Ван Гогом в картине «Спальня в Арле»(известна в трех вариантах). Она находилась в так наз. «Жёлтом доме» на площади Ламартин, разрушенном в результате попадания бомбы в 1944 г. Упоминание отеля на улице Кавальри (дом № 30) в данном случае ошибочно — в нём Ван Гог остановился сразу же по приезде в Арль 20 февраля 1888 г. и проживал до конца мая, когда перебрался в «Жёлтый дом».
*** Кафе «Альказар» во времена Ван Гога называлось Café de la Gare («Привокзальное кафе») и располагалось на пл. Ламартин напротив «Жёлтого дома». Сейчас на его месте — здание супермаркета. Его интерьер изображён на знаменитом полотне художника «Ночное кафе» (Художественная галерея Йельского университета, Нью-Хэйвен), ранее находившемся в московской коллекции И.А. Морозова.
**** Мари-Жюльен Жину (1848–1911) — супруга владельца Café de la Gare. В ноябре 1888 г. по настоянию Ван Гога и Гогена мадам Жину согласилась на один сеанс позирования. Гоген исполнил крупноформатный рисунок углём, который был использован в написанной тогда же картине «Кафе в Арле». Картина с 1908 г. находилась в московской коллекции И.А. Морозова. Тогда же Ван Гог исполнил два портрета мадам Жину (музей Орсе, Париж; музей Метрополитен, Нью-Йорк). Известны ещё четыре версии портрета, которые художник создал в феврале 1890 г. В работе над ними он опирался на упомянутый выше рисунок Гогена.
Примечания:
1. Сведения приведены по каталогу Ж.-Б. де Ля Файя (2-е изд. 1939 г.), однако среди включённых в него работ оказалось несколько спорных произведений и подделок.
2. Амфитеатр в Арле («Арена») построен римлянами в конце I в. до н.э. Башни пристроены в средние века, когда он был превращён в крепость, в которой проживало все население города. «Храмом Мельпомены» автор называет находящиеся неподалёку от «Арены» остатки сцены римского театра, сохранившей основания колонн и две колонны в полный рост (так наз. «Две вдовы»).
3. Такой фрагмент храмовой постройки римского времени встроен в здание, соседнее с отелем Nord Pinus, на пл. Форума.
Обложка книги «Мария и Давид Бурлюки. По следам Ван Гога. Записки 1949 года» / Издательство «Grundrisse», 2016
